Успех хорошего вечера в баре в большей мере зависит от бармена, чем принято считать. Он не просто мешает водку или джин с вермутом, но еще управляет вашим настроением с помощью пары бокалов. Дело здесь не столько в градусах, сколько в мастерстве коммуникации. Мы знаем девять молодых (до 30 лет) барменов, которые овладели им в совершенстве, знакомим вас с ними. Приятно видеть новые лица, да.

Наша индустрия еще очень молодая, и для всех она пока про напитки, хотя объектом внимания каждого бармена должен быть его гость. Сами гости становятся все грамотнее и больше понимают, что, как и зачем они пьют, но пока это дойдет в массы, пройдет еще немало времени.

Самый эстетичный напиток – сухой мартини. Всего два ингредиента, но поражающие гибкость и разнообразие.

Предпочитаю сухие и горькие напитки – вариации на Bamboo и Chrysanthemum.

Создание коктейлей я отношу все-таки к ремеслу, а искусство – это то, что остается навсегда. Однако есть часть нашей работы, которую точно можно назвать искусством, – искусство гостеприимства.

Коллеги по бару говорят, что я работаю «с искрой».

Так вышло, что я немного другой – мой отец приехал из Африки, и это наложило определенный отпечаток. Выработалась привычка смотреть на мир через призму юмора и самоиронии. Это отличный навык, особенно в работе бармена.

Бармены во многом подвержены влиянию Запада. Нам кажется, что все тренды приходят из Европы и Азии, хотя лучше самим задавать эти тренды.

У нас много баров и еще больше талантливых барменов с очень мощными идеями и потенциалом, который никак не уступает зарубежным.

Если вы зашли в бар впервые и вам не понравилось, попробуйте зайти туда в другой день. Возможно, ваше отношение изменится. Я каждой ситуации в своей жизни – любому месту, любому человеку, любой книге – даю три шанса.

Мне говорили, что не надо идти работать барменом. Потому что это «профессия для студентов», потому что это «временная работа». Я не согласен. Понадобилось время, чтобы доказать обратное. И, надо сказать, доказывать это мне приятно.

Я очень падкий на соблазны человек: когда у тебя в доступе столько полок с бутылками – хочется все, но обычно это не кончается хорошо. С тех пор как стал работать барменом, пью только воду и соки.

Не люблю, когда гости начинают грубить, командуют «и побыстрее», смотрят сверху вниз. Мне сложно сдержать эмоции в таких случаях. На любую агрессию нужно «открываться». Человек грубит, а ты ему в ответ что-то ироничное – он отвлекается. Такой вот вид психологической защиты использую, раз в баре нельзя действовать так, как в секции по борьбе.

Про мои коктейли как-то сказали, что они состоят из трех ингредиентов: желание, томление, вожделение.

Можно сказать так: «Если хотите развлечься и послушать дифирамбы – то вам к Давиду в «Коробок».

Я не ищу в людях отличия, они отдаляют нас друг от друга. В нас гораздо больше общего: есть сдержанные дамы, есть железные леди или инфантильные девушки; есть гибкие мужчины, есть альфа-самцы, есть те, кто хочет думать, что они альфа-самцы. Это деление не столько по роду занятия, сколько по типу темперамента и скорости мышления. Нашел подход к одной железной леди, он же, вероятно, сработает и с другой.

Меня когда-то научили титанизму. Это способ мышления и развития способностей, когда ты вкладываешь не только во что-то одно, например в изучение алкоголя, а прокачиваешь несколько навыков параллельно, допустим – навыки презентации и продаж.

Самая эстетичная подача – у японцев, когда они смешивают алкоголь с водой и называют это «мицувари». Высокий бокал, тонкое стекло, много льда, порция виски и в два раза больше воды. Очень стильно.

Советую попробовать наши сауэры: мы первые в России делаем все наши напитки на основе молочной кислоты – она очень легкая, спокойная, нежная в своем проявлении кислотности, не так агрессивно и насыщенно бьет по рецепторам, как лимон и сок лайма.

Люди приходят в бар не за напитками, а за историями и ощущениями. Так и случаются лучшие вечера в жизни.

За то время, что работаю в барной индустрии, я пережил все чувства – от «о боже, это самая крутая работа в мире» до «какое это дно, какого хрена я этим занимаюсь». Я впечатлительный человек, да.

Пивко в семь лет от брата бабушки – вот как я впервые попробовал алкоголь. Мама тогда на него сильно ругалась, а я во хмелю бегал по огороду.

Последние полтора года пью мало – эффект от алкоголя перестал куражить. Если пью, то легкие напитки – вино, пиво, горькие легкие аперитивы.

Есть такая профессиональная деформация барменов – не пить смешанные напитки, вот и у меня так. Не хочется вне работы думать о сочетаниях, приготовлении.

Я не особо верю в силу божественной одаренности. За любым творчеством и импровизацией стоит очень большая работа, длящаяся не первый год.

Мастерство приходит с опытом – попробовал триста раз, а на триста первый получилось.

Работа в баре – айсберг, гость видит только его верхушку. Чтение профессиональной литературы, организация работы бара, хозяйственные вопросы – как минимум мы занимаемся еще и этим.

Поддержал шутку, быстро среагировал за баром, гость остался доволен – из таких ситуаций складываются достижения.

Самый крутой негрони я попробовал в кафе на пляже в Италии, его налили в пластиковый пол-литровый стакан и разбавили содовой из бутылки. Но он был самым вкусным, потому что отдых, потому что побережье, потому что приготовил его старый итальянец. И так с любым напитком, все должно быть к месту.

Мой герой в профессии – лондонский бартендер Эрик Лоуренс. Он всегда в идеально белом пиджаке, высокий, стройный, очень вежливый и внимательный – мне хочется быть таким же.

Российской барной индустрии не хватает ассортимента. Нам нечего предложить иностранцам. Зато у нас есть чача, у них ее нет.

Пейте чай, ребята. Алкоголь – зло. Шучу, конечно. Знайте меру, и все будет круто.

Многие отмечают мою ловкость в работе. Это потому, что раньше я занимался картами.

Самый эстетичный коктейль – сухой мартини. Минимум ингредиентов, абсолютно прозрачный и кристально чистый во всех пониманиях напиток.

Я часто импровизирую, сочиняя напитки на ходу. Делаю коктейль здесь и сейчас, в первый и, возможно, последний раз.

Сам пью либо игристое вино, в которое давно влюблен, либо крепкие напитки с максимально низким содержанием сахара.

Я против сахара в коктейлях. Приготовлю то, что попросят, но перед этим расскажу посетителю все, что знаю сам о составе.

В Москве не так много людей, смешивающих крепкие сухие напитки, а я это умею и люблю.

Думаю, многим в нашей профессии не хватает скромности. Нужно не кричать о себе, а делать работу хорошо.

Своим главным достижением в работе считаю умение получать от нее удовольствие вне зависимости ни от чего.

В будущем хочу быть настолько самодостаточным, чтобы открыть бар исключительно ради удовольствия и самому стоять за стойкой, смешивая напитки.

Самый большой минус в работе бармена – сбитый режим. Ложиться в девять утра – это страшно.

Девушкам по-прежнему тяжело устроиться в хороший бар. Когда я работала в Relab и Mr. Willard в Казани, гости часто просили позвать вместо меня «настоящего» бармена.

Раньше я была замкнутым человеком, но сломала себя. Помогли коллеги, подталкивающие к общению с гостями.

На днях сказали, что я тактичная и дипломатичная в работе. Это лучший комплимент для меня.

Моим первым алкоголем был чистый самогон, приготовленный бабушкой в деревне. Опыт, надо сказать, получился сомнительным.

Все чаще задумываюсь над тем, благим ли делом я занимаюсь.

Если не барменом, я бы попробовала себя в журналистике или брендинге. Создание брендов мне кажется безумно интересной игрой с мировосприятием людей.

Раздражает, когда посетитель не понимает, что приходит в бар в гости, а не просто оставить денег.

Барной индустрии в России недостает простоты. Много самомнения, а ведь человек всего лишь мешает коктейли за стойкой. Миксологам пока не дают Нобелевскую премию, насколько я знаю.

Я стараюсь приготовить гостю именно то, чего он хочет, не навязывая свой вкус.

Маме всегда казалось, что я должна быть руководителем, работать в офисе. Недавно она призналась, что стыдилась рассказывать обо мне своим друзьям. Людям ее возраста работа бармена представляется так: ты разливаешь водку по стопкам, подаешь бутерброды со шпротами, а пьяные гости к тебе пристают. Благодаря моему участию в конкурсах мама в конце концов признала эту профессию, все дипломы висят у нее дома. Пусть так.

Смысл нашей работы – делать людей счастливыми. Я так отношусь к профессии бармена.

Довольный гость, пришедший в бар грустным, – вот что я больше всего люблю в своей работе.

Большинство барменов, думаю, творческие и ранимые личности. Нас очень легко обидеть: коктейль не понравился – и все. Но я спокойный в этом отношении.

Если не барменом, мог бы стать хирургом.

Российской барной культуре двадцать лет, а американской – двести. Зачем сравнивать, везде свои правила. Мы не отстаем.

У меня только хорошие гости, даже волнуюсь, что скоро начнется апокалипсис.

Могу встать в семь утра и поехать на рынок за интересными ингредиентами для бара. Например, вьетнамский рынок, где не говорят по-русски.

Главное – чуть-чуть больше, чем отлично, делать свою работу, и все.

Часто фантазирую о собственном баре, но концепции постоянно меняются. То хочу открыть его в исконно барном городе – в Лондоне или Нью-Йорке, то в Италии и подавать устрицы с аперитивами и игристым. Но это мечты, а цели – ближе и доступнее.

До 18 лет я не пила, а потом поступила в кинематографический университет на оператора, и вот там мы начали знакомиться, веселиться. Идешь с однокурсником в рюмочную – вот так это происходило.

Я выбираю один коктейль и пью его полгода. Люблю травянистые сухие напитки. Сейчас это хэнки-пэнки.

Работа бармена физически очень тяжелая, ближе к тридцати хочу уйти в арт-часть барной индустрии. Не зря на оператора училась же.

Думаю, барам в России не хватает гостеприимства. Не все понимают, что работают для людей, а не для имиджа, бара или коктейлей.

Я понимаю, что чего-то достигла, когда встречаю признание людей, которых уважаю.

Горжусь, что научилась спокойствию в работе. В девятнадцать лет, когда начинала, доходило до драк с гостями, которым было примерно столько же лет, что и мне.

Единственная мечта – это увидеть мир. Не на пляжах, а с палаткой и рюкзаком.

В шестнадцать лет я попробовал островной виски. Он довольно специфический на вкус и понравится не каждому. Я был поражен, что напиток может быть таким неоднозначным и глубоким.

Вне работы я пью простые и понятные напитки – вино, скотч с содовой, сухой мартини.

Есть негласное правило: в баре нельзя разговаривать о религии, политике и спорте.

Другое классическое правило – три коктейля за вечер с интервалом в час. Так удается вкус оценить в полной мере и не напиться. Но кого это интересует?

Мне не нравится, когда одни посетители задевают других. Напился – веди себя спокойно.

Бартендинг нельзя назвать каким-либо искусством. Это ремесло и работа руками.

Если не работать барменом, то производить виски. Я очень увлечен этой темой. Виски, на мой взгляд, самый умный напиток. Его производство очень поступательное и логичное – здесь зерно вырастили, здесь высушили, здесь перемололи, залили водой из этого ручья, выдержали вот в этом дубе двенадцать лет и потом разлили в бутылки.

Российской барной индустрии не хватает логики. На Западе индустрия развивалась триста лет – от вина у французов до коктейлей в Лондоне. В Америке восемьдесят лет назад в домах держали барные наборы – шейкер, щипцы для льда, специальную ложку, – и выпить после обеда сухой мартини считалось хорошим тоном. У нас нет такого наследия и, следовательно, культуры.

Периодически я задумываюсь о смене профессии, но потом придумываю новый коктейль, и жизнь продолжается.

Хочу дожить до того времени, когда можно будет производить интересный алкоголь в России. У нас столько уникальных ингредиентов для производства алкоголя, но это никак не используется.

Напиток, приготовленный от души, – самый эстетичный. Важно вкладывать себя, а вкус и атмосфера – это уже приятные бонусы.

Люблю пить сухие напитки и в последнее время пробую много вина.

Подался в рекламу и креатив пару лет назад. Хотел развлечься, научиться новому, и у меня, надо сказать, здорово получилось. Теперь применяю рекламные знания в барной работе.

За успехом бара всегда стоит командная работа, поэтому нельзя возвышать себя над остальными и надевать корону.

Пить и есть – этого мало для хорошего бара, важна глобальная идея самого места.

Последние года четыре летом уезжаю в автомобильное путешествие по России.

Я никогда не был одержим идеей открыть свой бар, но недавно пришла идея маленького джаз-бара. Там бы выступали вокалисты, бэнды.